В волосах листва, и руки красны
Никогда еще не писала настолько бессмысленного и беспощадного текста. Впрочем, я обожаю Карин, ведьм и цитаты из известных литературных произведений, поэтому ждите всего этого в количестве. А вот всемогущества ждать не стоит.
Практически идеальная иллюстрация к тексту авторства Nagmara-Ray: http://fc07.deviantart.net/fs71/f/2014/204/e/c/sasuke__karin__burden_by_nagmara_ray-d7ryk5m.jpg
Музыкальная тема Саске и всего текста в целом — Puscifer, Momma Sed (Tandimonium Mix): https://youtu.be/eWx_ZrHeVoo
Вместо предисловия
Как у ведьмы четыре крыла, платье до пола, ой, до пола. Свили гнезда в ее рукавах совы, соколы да перепела. Ай, дурная голова, в волосах листва, и руки красны. Просит беса незрячей луны, чтобы за зимой не было весны.
Я просыпаюсь в незнакомом месте на незнакомой кровати. В комнате темно, за окном не светит луна, но запахи с улицы и внутри помещения совсем чужие. Пахнет свежей травой и чистейшим воздухом, а не пыльными пражскими улочками и сыростью Влтавы. Пахнет незнакомыми благовониями, а не привычными духами и въевшимся за годы жизни в старом доме табаком. Я лежу под непривычно тонким одеялом тихо–тихо, пытаясь уловить движение и уличный шум, но вместо этого ощущаю пустоту и… Спящих на другом конце улицы людей. Странное чувство, такое же незнакомое, как и все вокруг. Это не зрение и не слух, и даже не отточенное годами знание — сила магии, а иное чувство, похожее на тепло в животе и на сердце. Мне очень страшно, я слышу стук сердца в ушах и лежу на кровати еще несколько мгновений, а затем решительно поднимаюсь, откидывая одеяло в сторону. Рука привычно нащупывает рядом с подушкой очки и, к счастью, находит — ну хоть какое–то облегчение! Тяжелые очки в роговой оправе — это единственная правильная деталь в окружающем меня хаосе. Как же хорошо, что они есть! Неловко поднимаюсь и ощущаю неправильность собственного тела. Движения плавные и привычные — это не влияние алкоголя или неизвестных наркотиков, просто я стала существенно меньше и тоньше. Вместо выдающейся груди и живота у меня худенькое детское тело, я уже и не помню, когда была такой в последний раз, когда была ребенком. Руки тоже незнакомые, они меньше и тоньше без привычных мне колец и браслентов. Не чувствуя привычной успокаивающей тяжести серебра на правой руке, я ощущаю себя беззащитной. Почти голой. Иду вперед, глаза привыкают к темноте и начинают улавливать очертания предметов. Стена напротив тускло поблескивает — это зеркало. Туда–то мне и надо! Подхожу ближе, нащупываю подсвечник с огарком свечи и спички, вспыхивает пламя, и вот я вижу бледное перекошенное лицо маленькой девочки в зеркале. Это крошечное создание с красными глазами и кроваво-красной шевелюрой — я? Беззащитный ребенок, удерживающий огарок свечи с видом сиротки из жалостливых сказок Андерсона? Боги, вы умеете подшутить, не спорю. Я подношу ладонь к свече и внимательно вглядываюсь в линии на ладони, но они не меняются и не путаются. Это не сон. И мне почти жаль, что я так и не удосужилась прочесть хотя бы парочку книг по хиромантии — возможно, что эти знания помогли бы мне узнать больше об этом теле и о судьбе, которая ему предназначена. Какие же перемены в ткани реальности заставили призвать сюда меня вместо маленького ребенка? Это должно быть нечто грандиозное! И нет, я не переоцениваю свои собственные силы – их не так много! Но сам факт внезапной замены одного из игроков на куда более опытного, и хотя бы поэтому куда более опасного — это повод задуматься. И вооружиться. Для начала расческой и заколками, чтобы привести этот ужас на голове в порядок. Покопавшись в тумбочке под зеркалом, я нахожу резинку для волос и гребень, которым нещадно пытаюсь расчесать стоящие дыбом на голове волосы. Она… я выгляжу так, словно полночи терлась правой стороной обо все доступные поверхности — волосы топорщатся, неприятно контрастируя с левой стороной головы. Увы, гребень на сухих волосах оказался бессилен! Остается совершить новый подвиг и дойти до ванной. Если. Конечно. Здесь. Есть. Ванная. Учитывая огарок, меня могут ждать умывальник с корытом, а то и удобства во дворе. Я морщусь, мимолетно отмечая, как странно выглядит это выражение на невинном детском лице, а потом мрачно бреду со свечой в руке к дверям. На мое счастье одна из них скрывает за собой крошечную ванную комнату с душевой и унитазом. А вот зеркала в ванной нет. Зато есть водопровод и умывальник. Храбро выставив перед собой свечу, я иду к раковине и смачиваю волосы, одновременно приглаживая их гребнем. И снова все мои усилия оказываются бесполезны перед упрямой шевелюрой. Ну и ладно, затяну волосы в хвост потуже и буду ходить так! Внезапно меня осеняет неприятная мысль, и я спешно начинаю искать ей подтверждение — девочка живет одна. На раковине стоит одна зубная щетка, на крючке рядом висит один старенький халатик, а само жилище не производит впечатление семейного гнезда. В первые моменты это меня совершенно не удивило, ведь я привыкла жить одна. Но где я, а где маленькая хрупкая девочка. Действительно — сиротка из сказок Андерсона, чертово видение снова работает кривейшим образом. Никакой пользы от таких способностей, один смех. Хорошей ведьме не нужны инструменты, она все знает и без них, но я вижу все настолько абстрактно и такими обрывочными деталями, что без колоды самых плохоньких карт внятно ответить на волнующие вопросы просто не могу. Или могу, но в редких случаях. Впрочем, девочка обладает своим собственным даром – из нее бы со временем вышел бы неплохой специалист, да вот только что теперь сожалеть о несбывшемся? Я все–таки завязываю волосы в тугой хвост, решив в дальнейшем поэкспериментировать с косами или отрезать эту красоту к чертовой матери, и выхожу из ванной. Огарок опасно мерцает, грозясь оставить меня в полной темноте. Нужно торопиться, чтобы найти обувь и одежду, а потом выйти на улицу и осмотреться вокруг. Конечно, кто-то скажет, что ночные прогулки — это не лучшее времяпрепровождение для маленькой девочки, но я–то — взрослая грозная ведьма, да и переданные вместе с телом способности подсказывают, что вокруг все давно спят. Ночью мне всегда было спокойнее, а в нынешней ситуации лучше как следует изучить местность, чтобы не вызвать лишних подозрений. Они и так будут! Конечно, я быстро разберусь в хитросплетениях отношений окружающих людей, но первое время меня могут ждать проколы. Разыгрывать из себя больную — известный риск, а раскрывать карты перед неизвестными мне людьми и признаваться в хищении чужого тела я сразу отмела как плохую идею. Если бы от меня требовалось именно это, то я бы пришла в себя на алтаре каких–нибудь энтузиастов от ритуальной магии, а не в собственной постели. А прослыть местной сумасшедшей я еще успею, с моими–то… э–э–э… хобби.
Источник статьи: http://ficbook.net/readfic/2324906/6331279
В волосах листва, и руки красны
Никогда еще не писала настолько бессмысленного и беспощадного текста. Впрочем, я обожаю Карин, ведьм и цитаты из известных литературных произведений, поэтому ждите всего этого в количестве. А вот всемогущества ждать не стоит.
Практически идеальная иллюстрация к тексту авторства Nagmara-Ray: http://fc07.deviantart.net/fs71/f/2014/204/e/c/sasuke__karin__burden_by_nagmara_ray-d7ryk5m.jpg
Музыкальная тема Саске и всего текста в целом — Puscifer, Momma Sed (Tandimonium Mix): https://youtu.be/eWx_ZrHeVoo
Ветер перемен
Новое убежище располагалось в Стране Волн. Вход в глубокое подземелье располагался на крошечном островке посреди бескрайнего водного простора. Я так давно не была на море, что, несмотря на пронизывающий мартовский ветер, каждое утро выходила с термосом наружу и подолгу просиживала, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Иногда ко мне присоединялся Саске, но чаще — Кабуто. За пару месяцев знакомства у нас сложились приятельские отношения. Стоило ему убедиться в том, что я вовсе не планирую коварного покушения на любимого учителя, как сдерживающие нас стены отчуждения пали, уступив место бурному общению. Кабуто был умным и начитанным молодым человеком, которого терзало постоянное любопытство. Он с одинаковым наслаждением вчитывался в неразборчивые строчки написанных от руки древних манускриптов и в пахнущие свежей типографской краской страницы современных романов, которые приносил из каждой своей вылазки. Мы часами могли обсуждать все на свете, и часто молчаливым слушателем к нам присоединялся Саске. Я читала очередной роман или учебное пособие по искусству печатей, Кабуто аккуратно записывал результаты каких-то своих опытов и комментировал их вслух, а невозмутимый Саске полировал оружие. Вопреки моим ожиданиям, Орочимару пытался научить Саске всему, что знал сам. Он не только проводил над ним эксперименты, накачивая его наркотиками и вырабатывая иммунитет к ядам, но и учил фехтованию, печатям, помогал с разработкой и улучшением новых техник. Даже безуспешно пытался научить медицинским техникам. Словно и правда… заботился? Кабуто же безумно, совершенно по-детски ревновал и строил планы мести. Успокаивало его только то, что гением Учиха мог считаться разве что среди своих сверстников в родной деревне. И только в боевых искусствах. Большего от шиноби и не требовалось, ведь если такой человек начнет задумываться о тайнах мироздания или увлечется искусством, то беды не избежать. Вот и Саске старательно поддерживали в информационном вакууме, и сейчас он чувствовал себя неуютно, оказавшись в нашей компании. Но природное упрямство, нарастающее соперничество с Кабуто и моя ненавязчивая поддержка помогали ему шаг за шагом открывать для себя мир за пределами ненависти к брату. Я надеялась, что найду выход из сложившейся ситуации прежде, чем настанет время выбирать между данными обещаниями. Единственным человеком, кто оставался недовольным переменами в нашей маленькой «семье», был Орочимару. Ему не нравилось мое растущее влияние на своих учеников, не нравилось то, как я вмешиваюсь в его устоявшуюся жизнь и незаметно пускаю корни. Я часто ловила на себе его раздраженные и слегка испуганные, а иногда и восхищенные взгляды, словно он рассматривал все происходящее как опасный эксперимент. Напряжение довлело над нами подобно приближающейся грозе. Наступила весна, но ни один из нас не предпринимал шагов к разрешению конфликта. Мы терпеливо ждали, пока ветер в очередной раз не переменится. Именно поэтому я удивилась, когда одним ясным мартовским утром ко мне из глубин подземелья поднялся змеиный саннин. Я деликатно ждала, пока он привыкнет к яркому свету, и пила свой ставший безвкусным чай. В последние дни мы избегали друг друга, и внезапная перемена в его поведении пугала меня. — Начало весны — самое лучшее время для путешествий, не так ли, Карин-чан? Я в ужасе уставилась на своего собеседника. На губах змеиного саннина играла такая хищная улыбка, что у меня возникла мысль — а не собирается ли он отправить меня в путешествие прямо сейчас, скинув со скалы, например? — А что может быть лучше, чем возвращение на историческую родину? — Орочимару-сама, если вы так тонко намекаете, что собираетесь пустить меня на корм рыбам… Он лишь отмахнулся, занятый собственными мыслями. — До меня дошла весьма любопытная информация о том, что на руинах Узушио нашли остатки клановой библиотеки. Она запечатана, и потребуется время, прежде чем большие селения разберутся с тем, как снять защиту. Мне нужно, чтобы вы успели туда раньше остальных и унесли все, что сможете. Казнь откладывается. Какая прелесть! — Это потребует от нас большего, чем простое желание, — заметила я. — Если лучшие специалисты уже взялись за расшифровку печатей, то времени на подготовку у нас немного. — Именно поэтому мне нужна твоя помощь, Карин-чан, — сладко улыбнулся Орочимару. Я тяжело вздохнула и посмотрела ему в глаза. Мы оба прекрасно понимали, что помочь гениальному ученому я могу разве что в дрессировке Саске или в виде вовремя подставленной пиалы с белым рисом на завтрак. Пока единственными моими успехами были снятие печатей АНБУ. Но змеиный саннин не бросал слова на ветер, и если он просил о моей помощи, значит речь шла о том, что меня в очередной раз попытаются разыграть вслепую. Обратиться за помощью к Кабуто? Нет, не стоило втягивать «ребенка» в конфликты «взрослых». Со своими отношениями мы должны разобраться сами. — Отказ не предусмотрен, моя дорогая. Пока я судорожно перебирала в голове варианты, Орочимару успел подойти ко мне вплотную и теперь нежно перебирал кроваво-красные пряди на затылке. Я так и не нашла времени, чтобы обрезать волосы, и сейчас они развевались на ветру как знамя. — Что вы хотите? — устало спросила я. — Ты весьма талантлива в искусстве фуиндзюцу, — Орочимару говорил таким тоном, словно ставил мне это в вину. — Что неудивительно, учитывая твою наследственность и некоторые другие… факторы. Вот он. Разлагающийся покойник, восседающий за обеденным столом во время семейного торжества. Я могла обмануть любого, но только не восхитительного, гениального мужчину, который стоял совсем рядом. Достаточно руку протянуть. Мне хотелось, чтобы он наконец-то высказал вслух свои подозрения, чтобы вывел меня на чистую воду и облегчил муки совести. Мне хотелось, чтобы Орочимару принял решение за нас обоих. Но он молчал. Мы еще немного постояли среди надвигающегося шторма, но потом спустились в лабораторию, где нас ждала копия печати, скрывающая тайны библиотеки предков Карин от любопытных глаз и жадных рук. Едва взглянув на присланный шпионом рисунок, я поняла, почему Орочимару позвал меня на помощь — это была самая сложная защита, виденная мной в жизни. Она не шла ни в какое сравнение с тем убожеством, которое выдавали криворуким шиноби Травы, она превосходила чары на шкатулке Мито и совершенно точно отличалась от всего, что я видела в своем собственном мире. Перед нами было настоящее произведение искусства — изысканное сочетание внешней красоты и могущественного содержания. Причем даже копия хранила в себе отголосок волшебства, которое вложили Узумаки в свою работу. Меня передернуло. — Совершенство, правда? — зашептал Орочимару. — Так жаль, что время играет против нас, я хотел бы изучить ее, добраться до самого основания и понять, как твои предки смогли создать нечто подобное. Триумф человека над природой! — Я ничего не понимаю, Орочимару-сама, и вряд ли помогу вам с поисками решения. — Это не требуется, — усмехнулся он. — Мне не нужна твоя помощь с решением этой загадки, Карин-чан, я хочу, чтобы ты отправилась в Узушио и открыла для меня печать. Невысказанная вслух мысль о том, что для этого мне, возможно, придется пожертвовать своей жизнью, повисла в воздухе. В лаборатории воцарилось молчание. Я злилась, но поделать ничего не могла. Орочимару был готов пожертвовать всем ради науки. — Спасибо, но нет, — наконец, сказала я. И в следующую секунду меня с ног до головы обвили змеи. Хрустнула тонкая косточка в запястье. — Ты сломала руку, как жаль. — А вы меня не убедили, Орочимару-сама. Змея сдавила мне горло, но я продолжала безучастно смотреть на Орочимару. Тот, кажется, не понимал причин моей храбрости, но пришел к решению, что живая я ему полезнее, чем мертвая. Змеи исчезли, я рухнула на пол. Орочимару склонился надо мной и, нежно взяв за руку, принялся лечить перелом. — Мне нужны эти книги, Карин, — тихо сказал он. — Я должен… — А вы не боитесь того, что снова будете разочарованы? — Риск — благородное дело. — Жертвовать своей головой ради приходных книг полувековой давности — это не риск, а глупость. — Головой? — не понял, кажется, Орочимару. — Откуда ты взяла это? Эта печать не убивает, но может безвозвратно лишить тебя способности использовать ниндзюцу. Учитывая, что я не вижу в тебе стремление его изучать, то будет логичным, если открывать печать будешь ты, а не Кабуто. Запрещенный удар, драгоценный! Представив, что придется пережить Кабуто, если защита сработает, я была готова грудью встать на его защиту. И снова битва проиграна. Выдернув исцеленную руку из цепких пальцев Орочимару, я поднялась с пола и уселась на единственный стул. Ничего, постоит! Орочимару хихикнул, его явно развлекало происходящее. Но вскоре он погрузился в подробные объяснения того, как мне следует снимать печать. А я старательно запоминала и записывала ключевые моменты, пытаясь выбросить из головы мысль о том, что имею дело с одним из самых блестящих умов своего времени. Нет! Сразу же по возвращению из Узушио, если оно все же состоится, мне нужно будет решить эту проблему, пока легкая увлеченность не переросла в нечто большее.
На следующее утро я встала с рассветом и принялась собирать свой рюкзак. Перед самым моим уходом вчера Орочимару сообщил, что отправляет в Узушио не только Кабуто, но и Саске. Видите ли, ему нужно набираться опыта! Спору нет, и опыт Саске действительно необходим, но эти двое на дух друг друга не переносили, взаимно презирали, ревновали, и даже учебные спарринги между ними заканчивались дракой. Саске считал, что медики и шпионы — это слабаки, недостойные гордого звания шиноби, а Кабуто за глаза называл Саске заносчивым идиотом, которому повезло родиться с удачным набором генов. Хрупкое перемирие между ними было возможно лишь в том случае, если один другого демонстративно не замечал. Но во время совместной миссии игнорировать напарника не получится, и я заранее готовилась к худшему. — Без книг можете не возвращаться, — напутствовал нас Орочимару. Мы скорбно покивали, а Саске с ненавистью посмотрел на учителя и отвернулся. Кабуто рядом ощутимо напрягся. Как мне надоели эти вялотекущие ссоры! — Карин, постарайся не вступать в ближний бой, — в последний раз инструктировал нас Кабуто, пока я перебирала свои записи и свитки для запечатывания. — Саске-кун, помни о том, что эта миссия требует скрытности. Старайся не применять шумных, узнаваемых техник. Не дожидаясь ответа, он вежливо поклонился Орочимару и спрыгнул на воду, а Саске презрительно фыркнул и последовал за ним. Я убрала записную книжку в рюкзак и обернулась к Орочимару. Тот внезапно ухмыльнулся и показал мне удлинившийся почти до середины груди язык. Я недовольно поморщилась, увидев такое ребячество, и спрыгнула следом за мальчиками. От убежища до руин Водоворота нам пришлось бежать по воде не меньше трех часов, я устала и продрогла на ледяном мартовском ветру, но моментально забыла обо всем, когда впереди показались развалины некогда великого селения. — Твоя родина, Карин, — почувствовав мое смятение, Кабуто взял меня за руку. Замерший рядом Саске с немым изумлением рассматривал открывшийся нам вид. Гигантские небоскребы, словно хребты диковинных чудовищ, высились посреди острова, а покосившиеся столбы с вырезанными на них охранными символами гневно пульсировали магией. Жуткий, обезлюдевший город, казалось, наблюдал за нами миллионами пустых глазниц-окон, и среди разрухи, похожей на последствия бомбежки, копошилось несколько десятков шиноби Тумана. Это будет долгая миссия.
Источник статьи: http://ficbook.net/readfic/2324906/7285676